Известны воспоминания Феллини, где он пишет о том, как задумывался фильм, как он не мог дописать сценарий, как он хотел снимать про писателя в кризисе, который не знает, как и о чём писать. И как он потом придумал снимать про режиссёра, который не знает как снимать. Похоже, что изменение в сценарии произошло после просмотра фильма "Ночь".
Just think of the protagonist of Michelangelo Antonioni’s La notte. The movie, shot in the summer of 1960, featured a writer played by Marcello Mastroianni. When he heard about this, the director from Rimini was deeply shaken. “What am I going to do now?” he kept repeating. “How am I going to ask Marcello to play a writer again? He’ll end up believing he’s one, and he’ll write a novel.” All this while, troubled by such thoughts, he toyed with the idea of finding a different protagonist for his movie and would come out with such names as Laurence Olivier, to frighten Mastroianni away from his thoughts.
The gestation of the project went on for so long that Fellini wrote and directed one of the four episodes of Boccaccio ’70 in the meantime. The 8 ¹ ⁄ 2 script was stagnating, and the director started feeling desperate, until one day he announced he had made an important resolution: the main character was no longer a writer but a movie director. It was obvious, even though he never actually spelled it out, that what he wanted to say was “I am the protagonist.” In the light of this transformation, all the elements of the project started coming together. Reassured by his discovery, Federico regained his happy disposition, thinking he would be able to talk about himself and his environment without having to make up too much—and without having to take too many risks.
Little by little, the production’s atmosphere started emerging around the figure of the director Guido Anselmi, who was now definitely to be played by Mastroianni.
Когда я приступал к работе над «8 1/2», со мной что-то произошло. Я всегда боялся, что такое случится, но когда случилось, мне было так плохо, что я и вообразить не мог. Я переживал творческий кризис, подобно тому, наверное, какой бывает у писателя. У меня был продюсер, был контракт. Я работал на «Чинечитта», и все было готово для начала съемок. Ждали только меня, и никто не знал, что фильм, который я собирался снимать, ускользнул от меня. Уже были готовы декорации, а я никак не мог обрести нужное эмоциональное состояние.
Меня расспрашивали о картине. Сейчас я уже не отвечаю на подобные вопросы, потому что разговоры о неснятом фильме ослабляют и разрушают замысел. Вся энергия уходит на объяснения. Кроме того, я должен иметь право вносить изменения. Иногда журналистам и прочим заинтересованным лицам я повторяю одну и ту же ложь о содержании картины, чтобы прекратить дальнейшие расспросы и уберечь замысел. Ведь скажи я правду, а фильм в процессе съемок так изменится, что они заявят: «Феллини солгал». Но на этот раз все было иначе. Я запинался и нес всякую ахинею, когда Мастроянни задавал мне вопросы о своей роли. Он такой доверчивый. Да и все мне верили.
Я сел за стол и начал писать Анджело Риццоли письмо, в котором признавался в том, что происходит. Я писал: «Пожалуйста, отнеситесь с пониманием к моему состоянию. Я в крайнем замешательстве и не могу работать».
Не успел я отправить письмо, как один из рабочих ателье пришел за мной. «Мы ждем вас к себе», — сказал он. Рабочие и электрики отмечали день рождения одного из них. У меня не было настроения веселиться, но отказаться я не мог.
Разлили «спуманте» в бумажные стаканчики и один дали мне. Настал черед тоста, и все подняли стаканчики. Я думал, выпьют за именинника, но вместо этого предложили тост за меня и мой будущий «шедевр». Они не имели понятия, что я собираюсь ставить, но безгранично доверяли мне. В свой кабинет я вернулся ошеломленный.
Я только что был готов лишить всех этих людей работы. Они называли меня Волшебником. Где мое «волшебство»?
«Так что же мне делать?» — спрашивал я себя.
Ответ не приходил. Я прислушивался к шуму фонтана и плеску воды, пытаясь услышать свой внутренний голос. Вдруг изнутри послышался слабый голосок.
И тут я понял. Я расскажу историю о писателе, который не знает, о чем писать.
И я разорвал письмо к Риццоли.
Позже я изменил профессию Гвидо, сделав его режиссером, который не знает, что снимать. На экране трудно представить писателя, показать его работу так, чтобы было интересно. Слишком мало в его труде действия. А мир кинорежиссера открывал поистине безграничные возможности.
jenya: Мой тесть в августе 1991 быстро написал несколько писем заграницу. Говоря, что займёт несколько дней, пока почту перекроют, и его письма проскочат до.
1. В «древности» (19-20 августа 1991) даже факс на международном телеграфе работал без перебоя не говоря уж о почте.
2. В «древности» (19-20 августа 1991) гибель трёх человек в центре Москвы привело в ужас людей. Через пару лет
Продолжаю скачивать киношедевры. Не помешало бы сейчас показать по Первому каналу фильм Роберто Росселлини "Германия, год нулевой". Также жутко актуальным выглядит величайший в мировом кино, на мой взгляд, обвинительный акт, зачитанный родине, - "Империя чувств" Нагисы Осимы.
А вот диалог из вестерна Николаса Рэя "Джонни Гитара":
- Вы с ними или с нами?
- Я ни на чьей стороне.
- Вы больше не можете оставаться неитральной. Этого требуют не только Эмма и МакАйверс, это затронуло и всех остальных. Скажите нам, где они, и вы избежите массы проблем.
- Я ответила вам, причем уже дважды.
- Мы не можем принять эти ответы.
- Да что вам всем надо от меня? Кто вы такие? Вы ломайте двери в моем доме, вламываетесь со злостью на лицах. Почему вы пришли сюда? Я знала, что вы придете, но все равно почему? Я не грабила дилижанс, я не грабила банк, но вы все равно здесь. Я знаю, что вы знаете, что я невиновна. Но вы стоите здесь в похоронных одеждах, как стервятники, ожидая труп!
В блестящем кино Михалкова по пьесе Володина был один острый мотив (смягчённая Михалковым сюжетная линия, в результате которой прямо не сказано, что персонаж Любшина сидел). И один мотив, идущий в русле советского формального дискурса (миру мир), но от этого не менее сильный. Время перевернулось, и теперь этот советский мотив запрещён УК. Так что ни о каком возвращении в СССР речи нет.
Досмотрел 5 сезон весьма недурного сериала Миллиарды В 5 сезоне Хикару Накамура дает сеанс одновременной игры в быстрые шахматы одному из персонажей сериала и с уверенным видом ставит мат.
В сериале, кстати, приняли участие и другие спортсмены и знаменитости: Деонтей Уайлдер, Стипе Миочич, Мария Шарапова, состав группы Металлика
Andrey Plahov
·
КУЛЬТУРА НА ЛИНИИ ФРОНТА
На Каннском кинофестивале режиссеру Сергей Лозница вручили награду французской культуры -- France Culture за вклад в киноискусство. Поздравляем! Лозница выступил с речью, прокомментировав, в частности, требования бойкотировать русскую культуру. Вот что он сказал:
