И что это за наркоз, кстати. Я эту колоноскопию проходил, в Израиле. Даже, кажется, два раза. Делаешь пару глотков чего-то (почти приятного на вкус) и мгновенно засыпаешь. На мягкой удобной кушеточке. Просыпаешься через полчасика или раньше - как огурчик, и даже не понимаешь - не веришь - что к тебе вообще кто-то за это время подходил.
А у нас, знаю, это такой вид пытки.
Vova17: Анестезиолог значит хороший. У меня приятелю делали общий наркоз при операции на ахилле. Потом еле-еле разбудили.
совершенно не обязательно.
вполне может быть, что у нас в стране список разрешенного к применению наркоза просто короче в разы, и не менялся с 80-х
а какой там анестезиолог на этом фоне может быть и не важно
Да-да, в этом и идея отбора; те, у кого кишка не тянет - не выживают; у оставшихся кишка лучше среднего.
Возможно, у оставшихся кишка лучше среднего, но ведь всё бывает до поры до времени...
Как всё бывает до поры до времени,
И это каждый должен твердо знать,
Цитировать творения Каледина -
Себя на горький опыт обрекать.
И если все ж кривая снова вывезет,-
Ведь щедр, в конце концов, Еврейский Бог,-
То лучше бы писатель юмор висельный
Сам для себя,хоть для развода, приберег.
Но тем, кто мне не верит, я советую
Историю опять перелистать,
'Мы диалектику учили не по Гегелю',
Так стоит ли Каледину внимать?
Roger: Можно просто убивать всех, кто приходит на колоноскопию
На месте цитируемого Гуревича я бы сказал, что в сильных дозах любое "лекарство" крайне токсично; если переборщить, то и от передозировки анальгина вымрут все.
У Каледина судьба интересная. Если Поляков свои "Сто дней до приказа" издал в самый подходяший момент, то Каледин засветился со своим "стройбатом" еще во времена застоя, и повесть была официально запрещена.
Pirron: У Каледина судьба интересная. Если Поляков свои "Сто дней до приказа" издал в самый подходяший момент, то Каледин засветился со своим "стройбатом" еще во времена застоя, и повесть была официально запрещена.
Vova17: А этот Каледин случаем не родственник атаману?
Про хорошего анастезиолога не понял. Это ж не операция, а - процедура. Очень неприятная и болезненная без наркоза, и колоно- и, особенно, энтерогастроскопия.
В общем, я врача вообще не помню. Спрашивают, нет ли аллергии к лекарствам, и если нет - всем дают глотнуть одного и того же. То есть, младший медперсонал.
Неискушенный в этих делах, я просто не предполагал, что усыпить можно мгновенно. Абсолютно ничего не чувствовать. И проснуться точно по часам.
Не могу поручиться, но по-моему, все рассчитано и дозировано. Стандарт.
Получаешь стаканчик из рук медсестры и идешь в зашторенный отсек, на кушеточку. Больше никого не видишь.
Roger: Жене бы полезно псевдоним завести, что-нибудь вроде "Фейнман", "Ландау", или, чем чёрт не шутит, "Эйнштейн".
Не помню, рассказывал ли я эту историю. Был у меня один знакомый, человек довольно экстравагантный. Сына назвал Эйнштейном. Так мальчик и рос с этим именем, кротко перенося шуточки одноклассников. Окончил школу и пошел поступать на физический факультет МГУ. Естественно, получил двойку по физике. Причем родители были уверены, что это из-за антисемитизма. Я же думаю, что дело в другом. Представьте себе: сидит какой-нибудь аспирант-экзаменатор и к нему приходит сдавать экзамен этот самый мальчик. Упустить уникальную возможность завалить на экзамене самого Эйнштейна?!? Да такой случай раз в жизни бывает! А обычно даже реже, если вдуматься.
Придумывали же раньше заковыристые имена, и ничего жили как-то.
Когда я служил (1974г.) в нашей части одного полковника звали Джон. Фамилии не помню, но по отчеству он был Петрович. Джон Петрович. Видимо родился во времена встречи на Эльбе. Имя не слишком благонадежное, но ничего, дослужился до полковника. От Джона отчества тоже не слишком привычные получаются.
__________________________
Спасение там, где опасность.
Vova17: Придумывали же раньше заковыристые имена, и ничего жили как-то.
Когда я служил (1974г.) в нашей части одного полковника звали Джон. Фамилии не помню, но по отчеству он был Петрович. Джон Петрович. Видимо родился во времена встречи на Эльбе. Имя не слишком благонадежное, но ничего, дослужился до полковника. От Джона отчества тоже не слишком привычные получаются.
Муж моей преподавательницы испанского языка в университете родился в Аргентине, куда эмигрировали из СССР его родители. А сам он переехал из Аргентины в СССР. Звали его Хуан Леонидович Попок.
между тем, в моё отсутствие количество просмотров старосемёновского треда перевалило за полмиллиона
о чём это говорит?
о том, что если считать по литру за миллион, то в следующий мой визит в Москву Старый Семён должен выставить как минимум пол-литра
chich: между тем, в моё отсутствие количество просмотров старосемёновского треда перевалило за полмиллиона
о чём это говорит?
о том, что если считать по литру за миллион, то в следующий мой визит в Москву Старый Семён должен выставить как минимум пол-литра
Это говорит, что по старым счетам Семён уже расплатился.
Не стану рассказывать о своей поездке в Сальские степи. Об этом и написан «Пролог», а история книги рассказана в уже упоминавшейся статье «Несколько лет». Стоит добавить только, что, возвращаясь в непривычно восторженном состоянии домой, я на несколько дней остановился в Москве и у П.Антокольского встретился с драматургом В.З.Массом. Кисло выслушал он мой пылкий отчет, а когда я сказал, что в современной драматургии нет пьесы на совхозном, совершенно новом материале, заметил только, что комбинезон «не смотрится» на сцене. Заговорили о драматургии, и когда я заметил, что еще не написана пьеса, в которой сказались бы фантастические черты нашего времени, он спокойно сказал:
— Нет, написана.
И назвал «Самоубийцу» Н.Эрдмана…
Прошло немного времени, и, читая ветхий, еле живой машинописный экземпляр «Самоубийцы», я убедился, что Масс был совершенно прав.
Так и не изданная, поставленная Мейерхольдом и немедленно запрещенная, пьеса Эрдмана по смелости замысла, по оригинальности и свежести исполнения была и осталась одной из лучших пьес в советской драматургии…
Разговор с Массом и Антокольским огорчил, но не охладил меня.
Думал ли я, работая над «Прологом», о судьбах русской деревни? Да. Но усомнился ли в том, что в результате сплошной коллективизации «будут замутнены самые истоки духовной жизни народа» — как утверждали Федин и Шишков? Напротив, мне казалось, что, «запахивая кладбища отцов» (рассказ «Чечевица»), страна решительно расправляется с «идиотизмом деревенской жизни». Будущее показало, как глубоко я ошибался. Но и мои старшие товарищи не представляли себе, каким несмолкающим эхом отзовется кровавый разрыв крестьянина с землей во всех бесчисленных совокупностях и нормах будущего могучего тоталитарного государства.
Бутылка пошла по кругу, несмотря на протест Ванека, утверждавшего, что пить следует из котелка, а коньяк разделить по справедливости. Наконец, после обмена мнениями приняли предложение пить в алфавитном порядке, причем это последнее было обосновано тем, что у кого какая фамилия — это своего рода тоже перст судьбы. Бутылку прикончил Ходоунский, которому тем самым досталось глотком больше, чем остальным.
