Я помню, что парики и приличные джинсы стоили примерно одинаково.
В 70-х у меня были волнистые длинные шатеновые волосы и мне то ли в
шутку то ли в серьез однокурсницы предлагали отдать их им на шиньон.
Так что я перед ними прикидывал, тоже в шутку, что лучше - ходить лысым в джинсах
или патлатым в «доках» (так в Одессе назывались болгарские штаны с кучей карманов).
А поиск мне показал, что парики тогда были предметом контрабанды и 70 рублей это довольно хорошая цена.
Наименование характерных контрабандных товаров определялось по портам захода судна во время рейса. Если это была Европа, объектами контрабанды являлись дамские парики, радиоаппаратура или порнография.
Если стоимость дамского парика в Гамбурге равнялась 8-10 маркам ФРГ, то в СССР такой парик стоил от 90 до 120 рублей, что приносило фантастические дивиденды.
Ну да, тут тоже контрабанда. Ещё неизвестно, по какому прейскуранту они там оценили эти парики. Скорее всего, не по ценам черного рынка, а по госцене (были же и какие-то советские или легальные импортные парики?)
Я вот подумал, что в моей жизни (лично в моей, для других людей всё может и должно быть по-иному) было всего два настоящих, радикальных изменения, вызванных социальными, а не личными факторами.
К худшему - понятно, пандемия и всё, что с этим связано.
А к лучшему - всего три простых вещи. Открытие границ изнутри, возможность легально владеть валютой и возможность нигде официально не работать. То есть -
...Никому
Отчёта не давать, себе лишь самому
Служить и угождать; для власти, для ливреи
Не гнуть не совести, ни помыслов, ни шеи.
По прихоти своей скитаться здесь и там,
Дивясь божественным природы красотам
И пред созданьями искусств и вдохновенья
Трепеща радостно в восторгах умиленья...
Всё это было даровано ещё Горбачёвым в 1987-1991 годах и устояло до сих пор, несмотря на бесчисленные перемены режимов и порядков.
Ещё подумал, что мне невероятно повезло вовремя родиться (я 1963 года). Родись я раньше - и самые плодотворные годы пришлись бы на унылый классический СССР. А родись позже - слишком молодым и здоровым попал бы в нынешний Brave New World, который в некоторых отношениях ещё и похуже будет. Сейчас хоть есть то утешение, что в любом случае уже недолго осталось.
Мне очень понравилась возможность приватизировать квартиру.
Это в последствии позволило уехать не нищим.
Хотя на Украине были жуткие ограничения по вывозу денег.
Kazus: Я помню, что парики и приличные джинсы стоили примерно одинаково.
В 70-х у меня были волнистые длинные шатеновые волосы и мне то ли в
шутку то ли в серьез однокурсницы предлагали отдать их им на шиньон.
Так что я перед ними прикидывал, тоже в шутку, что лучше - ходить лысым в джинсах
или патлатым в «доках» (так в Одессе назывались болгарские штаны с кучей карманов).
А поиск мне показал, что парики тогда были предметом контрабанды и 70 рублей это довольно хорошая цена.
Наименование характерных контрабандных товаров определялось по портам захода судна во время рейса. Если это была Европа, объектами контрабанды являлись дамские парики, радиоаппаратура или порнография.
Встретился тут мне недели две назад во время бесцельной прогулки с наслаждением курящий кубинскую сигару португалец, в смысле родился в Португалии. Сейчас он владелец флота судов и компании торгующей сахаром - говорит, третья по объему торгов по сахару на CME. А в 1979 году он работал на британском судне, возил зерно из СССР и заходил в Одессу. Нужно было спросить не продавал ли он чего-нибудь советским гражданам, он, кажется, с удовольствием вспоминает о том периоде.
А к лучшему - всего три простых вещи. Открытие границ изнутри, возможность легально владеть валютой и возможность нигде официально не работать. То есть -
Разумеется, все очень индивидуально, и сильно зависит от деятельности, которой занимался человек в СССР, НО открытие границ для жителей СССР можно сравнить разве что с "появлением интернета" для всего человечества. Многое, в том числе и владение валютой, есть просто следствие открытия границ.
Шикарный ролик от Пивоварова
https://youtu.be/t46oR9QyD38
ИМХО. Многое можно понять, если ответить для себя на несколько простых вопросов:
-как удалось советским и американским журналистам, обычным людям начала 80-х избежать примитивного «срача» (хотя первый «мост» начался, именно, с этого);
-почему и журналисты и обычные люди начала 80-х выглядят намного более привлекательными чем «современные»?
-почему СЕЙЧАС практически все уверены в том, что аналогичная передача НЕВОЗМОЖНА, так как будет только непрекращающийся «срач»?
Как остроумно и несколько рискованно шутил мой преподаватель политической экономии социализма в МГУ в брежневские годы, государство решило задачу советской торговли просто — отправляло товары в Москву и несколько других крупных индустриальных городов, а уже население само развозило их куда надо. Москва оставалась неизменным лидером. В столице проживало немногим более 2% населения страны, но в 1939-1940 годах она получала около 40% мяса и яиц, более четверти всех рыночных фондов жиров, сыра, шерстяных тканей, около 15% сахара, рыбы, крупы, макарон, керосина, швейных изделий, шелковых тканей, обуви, трикотажа[7]. Ленинград жил скромнее, но тоже входил в число элитных городов. В 1939-1940 годах он получал пятую часть рыночных фондов мяса, жиров, яиц. По этим товарам два города — Москва и Ленинград — «съедали» более половины всего рыночного фонда страны.
Неудивительно, что товарные десанты в крупные города представляли один из наиболее распространенных способов самоснабжения населения в плановой экономике. Предвоенные годы целиком прошли под знаком борьбы Политбюро с массовым наплывом покупателей в крупные промышленные центры. До осени 1939 года «товарный десант» в крупные города не имел продовольственного характера. Жители сел и небольших городов ездили по стране в поисках мануфактуры, обуви, одежды. С осени 1939 года стали расти очереди и за продуктами[8].
Центром притяжения оставалась Москва. Московские очереди явно имели многонациональное лицо, по ним можно было изучать географию Советского Союза. По сообщениям НКВД, в конце 1930-х годов москвичи в московских очередях составляли не более трети. В течение 1938 года поток иногородних покупателей в Москву нарастал, и к весне 1939 года положение в Москве напоминало стихийное бедствие. НКВД рапортовал: «В ночь с 13 на 14 апреля общее количество покупателей у магазинов ко времени их открытия составляло 30 000 человек. В ночь с 16 на 17 апреля — 43 800 человек и т.д.»[9]. У каждого крупного универмага стояли тысячные толпы[10]
Из донесения Берии, в то время главы НКВД, Сталину и Молотову : «У магазина “Ткани”, против Зоопарка, 24 февраля один гражданин, стоявший в конце очереди, к моменту начала торговли подошел к самому магазину. Вскоре к нему присоединились четверо, и между ними произошел следующий разговор: “Сегодня ничего не выйдет. Я стою далеко”. Другой говорит: “Надо прорваться”, и тут же рассказал, как это им удалось в прошлый раз: “Милиционер схватил Ваську, Васька схватил милиционера, Гришка вступился в защиту, а мы вчетвером прорвались и сделали удачные покупки”».
Знал бы Василий, что попал в сводку Берии для Сталина. С другой стороны, подумать только, что только не волновало отца народов!
__________________________
не надо шутить с войной
А насчет "советских оккупантов" - так мне дали понять, кто я такой, когда служил в Грузии. Сначала возмущался, да, потом понял, поэтому в Польше потом было легче. Но многие, во главе с российскими властями, до сих пор не понимают.
Наискосок просмотрел. Сорри ,но статья предельно тупая. Короче бабы, слобожане, учащиеся, слесаря с утра едут на работу. Пастернака они почему то восхищают. Автор начинает демагогию разводить "Эти люди – «бабы, слобожане, учащиеся, слесаря» – это пленные. Повторяю: люди, находящиеся в плену. В 95% случаев попавшие в плен не по собственной воле, то ли захваченными, то ли ранеными, то ли изможденными голодом – как и бывает на войне – а в 5% добровольно сдавшиеся по собственной слабости или глупости, но потом все равно хлебнувшие горя полной ложкой."
Отрывок про людей в коммуналке это вообще супер. Новодворская( ну если у тебя в друзьях Новодворская это уже немножко диагноз.) "Ни капли мне все это не нравится, и это на самом деле не люди, а просто амебы, да, амебы! Раз они согласны так жить! В такой тесноте, нищете и унижении!»" (Гастарбайтерам про это рассказала бы).
И мысль автора гениальная "Ну хорошо, – подумал я. – А вот допустим, они не согласны, и что? Что им делать в ситуации полного отсутствия легитимных способов выразить свое несогласие? Бастовать вплоть до увольнения? Идти в городские партизаны?"
И вывод в конце. "С тридцатилетием освобождения из плена!"
Классическая демшиза, впечатление что лет 20 назад написано. Типа люди по всему миру, едущие с утра на работу, которую ненавидят, чтобы купить вещи, которые им не нужны, более свободны, чем описанные Пастернаком.( на самом деле большинство людей их работа более-менее устраивает, те же самые бабы, слобожане, учащиеся едут с утра по своим делам, ничего не изменилось, Пастернак восхитился бы) Или люди перестали жить в коммуналках и вообще в плохих условиях? И они поэтому амебы? Только мысль, что квартиру можно не заработать, а получить забастовкой, наверно никому уже в голову не придет. Есть противный тип совкового интеллигента, готового по любому поводу лекцию патетическую закатить, как в СССР негров линчевали. В общем типичный Лева Друскин.
- Толя, - зову я Наймана, - пойдемте в гости к Леве Друскину. - Не пойду, - говорит, - какой-то он советский. - То есть, как это советский? Вы ошибаетесь! - Ну, антисоветский. Какая разница.
А насчет "советских оккупантов" - так мне дали понять, кто я такой, когда служил в Грузии. Сначала возмущался, да, потом понял, поэтому в Польше потом было легче. Но многие, во главе с российскими властями, до сих пор не понимают.
Позволю немножко возразить. Часто бывая в Грузии в 70-х-80-х годах могу утверждать, что отношения были абсолютно благожелательными, и даже абсолютно незнакомые люди только помогали (в 12 часов ночи на окраине Тбилиси могли подвезти до гостиницы). Все изменилось после 89 года, когда национальные конфликты решают "саперными лопатками", бытовые конфликты возникали
даже в мирной очереди на подъёмнике в Бакуриани.
vvtb, не знаю, из какого Вы поколения, но мне довелось видеть жизнь именно простых людей - не в Москве, а в провинции - когда ездил "на картошку", а даже в качестве ВИПа-сеансера. Да, это был ужас, настоящее скотство. Какое, на фиг, "несли как господа"?!
Именно в этом отношении я согласен с Драгунским.
FIBM: Позволю немножко возразить. Часто бывая в Грузии в 70-х-80-х годах могу утверждать, что отношения были абсолютно благожелательными, и даже абсолютно незнакомые люди только помогали (в 12 часов ночи на окраине Тбилиси могли подвезти до гостиницы).
Да и сейчас тоже, по всем рассказам (сам, к сожалению, пока не бывал, условия в опенах в Поти и Батуми меня не устраивали), даже несмотря на войну 2008 года. Все мои знакомые жители РФ, бывавшие в Грузии, отзываются очень позитивно. Как-то ехал в блаблакаре с мужем и женой, возвращавшимися из трёхмесячного турне по Грузии и Турции (шенгена у них не было, а туда визы не надо). Люди совсем небогатые, рассказывали, что на бензин зарабатывали тем же блаблакаром, а на жильё не потратили ни копейки благодаря каучсерфингу - бесплатно жили у местных. Всё было прекрасно, никаких "оккупантов"
В Польше я более тридцати лет бываю (увы, уже бывал...) постоянно, с кем только не общался, не раз жил в гостях у местных, но никто меня в "оккупации" не обвинял (как и мне не приходит в голову обвинять в оккупации и холокосте современных немцев, даже неонацистов), хотя исторические темы, в том числе российско-польских отношений, конечно, не раз обсуждали. Я очень люблю историю и всегда рад поговорить на эту тему, а поляки на своей истории просто помешаны, так что в этом смысле компания очень благодарная. Но я человек в общении разборчивый, злоглупость чувствую с полпинка и никаких отношений, кроме деловых по необходимости, со злодураками не поддерживаю.
FIBM: Позволю немножко возразить. Часто бывая в Грузии в 70-х-80-х годах могу утверждать, что отношения были абсолютно благожелательными, и даже абсолютно незнакомые люди только помогали (в 12 часов ночи на окраине Тбилиси могли подвезти до гостиницы).
Есть разница. Вы там бывали (как гость), а я служил в Советской Армии (пусть большую часть службы и провел в СКА).
К тому же есть такая тонкость: одно дело отношение как к человеку (тут мне не на что жаловаться, до сих пор грузинские шахматисты тех лет остаются моими приятелями), другое - как к представителю "захватчиков", чужаку, влезающему в нашу жизнь (в данном случае шахматную), и тут, при всей гостеприимности грузин, не могло не быть трений.
Вспоминается такой эпизод. В 1987 году, отставая перед последним туром на пол-очка, я выиграл личную встречу у Лаши Джанджгавы и стал чемпионом Грузии. На закрытии атмосфера была похоронной, а начальник отдела шахмат Госкомспорта Грузии (т.е. вполне советский чиновник!) Георгий Гачечиладзе прямым текстом (правда, конечно, по-грузински, мне потом перевели) сказал: "Если бы я знал, что Лаша может белыми проиграть, я бы пораньше вернулся из командировки и поддержал его".
Всё это звучит диковато. Вполне вероятно, что грузинские шахматисты проходили срочную службу в Грузии (грузины в СССР вообще были в некоторых отношениях привилегированы, так, Грузия после 1978 года осталась единственной советской республикой, где статус языка титульной нации как государственного был официально закреплён в Конституции). Но в случае призыва в другую республику они точно так же оказывались там "оккупантами, влезающими в шахматную жизнь".
Короче, у меня такое отношение вызвало бы не комплекс вины, а глубокое неуважение к соответствующим гражданам и действенное желание держаться от них по возможности подальше.
У меня до апрельского ковида с обонянием вообще даже слишком хорошо все оставалось, а сейчас не могу дождаться полного восстановления. Отсюда подсознательно...
FIBM: Позволю немножко возразить. Часто бывая в Грузии в 70-х-80-х годах могу утверждать, что отношения были абсолютно благожелательными, и даже абсолютно незнакомые люди только помогали (в 12 часов ночи на окраине Тбилиси могли подвезти до гостиницы).
Есть разница. Вы там бывали (как гость), а я служил в Советской Армии (пусть большую часть службы и провел в СКА).
К тому же есть такая тонкость: одно дело отношение как к человеку (тут мне не на что жаловаться, до сих пор грузинские шахматисты тех лет остаются моими приятелями), другое - как к представителю "захватчиков", чужаку, влезающему в нашу жизнь (в данном случае шахматную), и тут, при всей гостеприимности грузин, не могло не быть трений
Я был не только как гость, но и по работе. Да, спорт и, особенно, служба в СА это «виды деятельности», где конфликты вспыхивают на ровном месте. И, конечно, бытовые конфликты на национальной почве имели место быть хоть в Москве, хоть в глухой деревне. Но, до 89 года в Грузии отношение к жителям центра как к оккупантам я и не встречал, и не слышал. Делаем выводы.
«Когда в Израиле «Паспорт» снимать начали, я необдуманный поступок совершил — израильскую группу собрал и спросил, нет ли в сценарии чего-нибудь для израильтян обидного.
Мне важно, дескать, чтобы в нашем фильме этого не было.
И замечания получил.
— Все хорошо, — Эсфирь, ассистентка по актерам сказала, — только вот когда Боря Чиж из Сохнута с Америкой по телефону разговаривает, сотрудник Сохнута Давид Голд у него аппарат отбирает и в ящик стола запирает. Не надо, чтобы Голд запирал, а то подумают, что евреи жадные.
— Правильно! — поддержали ее все. — Не надо!
— А у меня принципиальных замечаний нет, — художник-декоратор Давид откликнулся, — только не надо, чтобы Сеня водку пил. Получается, что евреи — алкаши.
— Георгий Николаевич, Моше, которого Мамука играет, — механик по аппаратуре Реувен отозвался, — в Тбилиси офицером полиции был, а у нас на базаре женскими трусами торгует. Получается, что там у вас, в Грузии, евреи лучше, чем здесь, жили!
— Не получается. У нас Тенгиз, друг хромого Альберта, на «мерседесе» ездит, — парировал я.
— Хорошо, что напомнили! — обрадовался реквизитор Моня. — У этого Тенгиза на лобовом стекле портрет Сталина наклеен — можно подумать, что евреи этого тирана обожают, а это совсем не так. Портрет надо убрать.
А Саша Кляйн подытожил:
— Георгий Николаевич, никого не слушайте — если все замечания выполнить, от сценария ничего не останется! Я бы только имя героя поменял — Мераб очень напоминает «араб».
— Правильно, — согласились все. — Очень напоминает.
Но и этого я делать не стал — как было в сценарии написано, так и сняли».
