|
|
|
|
|
|
|
|
| |
|
|
|
|
|
|
|
Николай Заболоцкий
Сон
Жилец земли, пятидесяти лет,
Подобно всем счастливый и несчастный,
Однажды я покинул этот свет
И очутился в местности безгласной.
Там человек едва существовал
Последними остатками привычек,
Но ничего уж больше не желал
И не носил ни прозвищ он, ни кличек.
Участник удивительной игры,
Не вглядываясь в скученные лица,
Я там ложился в дымные костры
И поднимался, чтобы вновь ложиться.
Я уплывал, я странствовал вдали,
Безвольный, равнодушный, молчаливый,
И тонкий свет исчезнувшей земли
Отталкивал рукой неторопливой.
Какой-то отголосок бытия
Еще имел я для существованья,
Но уж стремилась вся душа моя
Стать не душой, но частью мирозданья.
Там по пространству двигались ко мне
Сплетения каких-то матерьялов,
Мосты в необозримой вышине
Висели над ущельями провалов.
Я хорошо запомнил внешний вид
Всех этих тел, плывущих из пространства:
Сплетенье ферм, и выпуклости плит,
И дикость первобытного убранства.
Там тонкостей не видно и следа,
Искусство форм там явно не в почете,
И не заметно тягостей труда,
Хотя весь мир в движенье и работе.
И в поведенье тамошних властей
Не видел я малейшего насилья,
И сам, лишенный воли и страстей,
Все то, что нужно, делал без усилья.
Мне не было причины не хотеть,
Как не было желания стремиться,
И был готов я странствовать и впредь,
Коль то могло на что-то пригодиться.
Со мной бродил какой-то мальчуган,
Болтал со мной о массе пустяковин.
И даже он, похожий на туман,
Был больше материален, чем духовен.
Мы с мальчиком на озеро пошли,
Он удочку куда-то вниз закинул
И нечто, долетевшее с земли,
Не торопясь, рукою отодвинул. |
|
|
| номер сообщения: 160-1-12325 |
|
|
|
|
Дидона и Эней
Великий человек смотрел в окно,
а для нее весь мир кончался краем
его широкой, греческой туники,
обильем складок походившей на
остановившееся море.
Он же
смотрел в окно, и взгляд его сейчас
был так далек от этих мест, что губы
застыли, точно раковина, где
таится гул, и горизонт в бокале
был неподвижен.
А ее любовь
была лишь рыбой - может и способной
пуститься в море вслед за кораблем
и, рассекая волны гибким телом,
возможно, обогнать его... но он -
он мысленно уже ступил на сушу.
И море обернулось морем слeз.
Но, как известно, именно в минуту
отчаянья и начинает дуть
попутный ветер. И великий муж
покинул Карфаген.
Она стояла
перед костром, который разожгли
под городской стеной ее солдаты,
и видела, как в мареве костра,
дрожавшем между пламенем и дымом,
беззвучно рассыпался Карфаген
задолго до пророчества Катона.
1969
" ... Были два обстоятельства. Первое из них — цикл стихотворений Анны Ахматовой о Дидоне и Энее. Она написала их после расставания с любимым. Себя она представила Дидоной, а того человека — этаким Энеем. Между прочим, тот человек еще жив. Второе, что более или менее навело меня написать это стихотворение, стала опера Генри Пёрселла «Дидона и Эней». Там есть известная ария, её поет Дидона, которая звучала столь проникновенно, волнующе, такое в ней было отчаяние. Я вспоминаю об этом, когда Элизабет Шварцкопф поет «Помни меня». Совершенно невероятное звучание.
Вот пара причин, почему я написал это стихотворение. Однако это не любовные стихи. «Дидона и Эней» — стихотворение о разрушении — разрушении Карфагена. В некотором смысле оно скорее на историческую тему. Эней покинул Дидону. Она не хотела, чтобы он уезжал, но он уехал. Согласно преданию, он основал Рим, чья армия спустя много столетий разрушила Карфаген. Здесь речь идет о любви и о том, что есть предательство в любви. Его последствия обычно не видны, а я попытался сделать это более явным. Вот, пожалуй, всё. ..."
ИОСИФ БРОДСКИЙ, Фрагмент интервью для журнала «Mosaic. A Journal for the Comparative Study of Literature and Ideas» (интервьюер - Анн-Мари Брамм), VIII/1, осень 1974 года. Перевод Людмилы Бурмистровой. |
|
|
|
| номер сообщения: 160-1-12326 |
|
|
|
|
jenya:
рассыпался Карфаген
задолго до пророчества Катона. |
|
В качестве дежурного зануды замечу: говорить о "пророчестве Катона" примерно то же, что называть пророчеством советский лозунг "Раздавите гадину!" (P.S. С вольтеровским у него не было почти ничего общего.)
Бродский, кажется, представлял себе Катона Кассандрой.
А вот опера точно шедевр. |
|
|
| номер сообщения: 160-1-12327 |
|
|
|
|
Константин Бальмонт
Хорошо меж подводных стеблей.
Бледный свет. Тишина. Глубина.
Мы заметим лишь тень кораблей.
И до нас не доходит волна.
Неподвижные стебли глядят,
Неподвижные стебли растут.
Как спокоен зеленый их взгляд,
Как они бестревожно цветут.
Безглагольно глубокое дно.
Без шуршанья морская трава.
Мы любили, когда-то, давно,
Мы забыли земные слова.
Самоцветные камни. Песок.
Молчаливые призраки рыб.
Мир страстей и страданий далек.
Хорошо, что я в море погиб. |
|
|
| номер сообщения: 160-1-12328 |
|
|
|
|
Из моей любимой поэтессы Серебряного века (фрагмент)
У парка (помнишь?), вы сказали:
"Во сне я видел вас нагой".
"О, если вы во сне дерзали,
То наяву дерзал другой".
И взор остановился жутко
На электрической звезде,
И я сказала: «Это шутка...»
Потом спросила робко: «Где?»
Лил теплый дождь, и вы молчали
От Люксембурга до Греви,
От вашей маленькой печали
До вашей маленькой любви.
|
Последний катрен стоит всего Бальмонта, а может, и Северянина. |
|
|
| номер сообщения: 160-1-12329 |
|
|
|
|
| Кто это? Не знаю этого стихотворения, и поиск ничего не дал. |
|
|
| номер сообщения: 160-1-12330 |
|
|
|
|
| Evgeny Gleizerov: Кто это? Не знаю этого стихотворения, и поиск ничего не дал. |
Да, забываем великие вехи. |
|
|
| номер сообщения: 160-1-12331 |
|
|
|
|
| Анжелика Сафьянова - псевдоним русского журналиста и писателя Льва Никулина |
|
|
| номер сообщения: 160-1-12332 |
|
|
|
|
Перевод из Гейне.
Фет
На севере дуб одинокий
Стоит на пригорке крутом;
Он дремлет, сурово покрытый
И снежным, и льдяным ковром.
Во сне ему видится пальма,
В далекой восточной стране,
В безмолвной, глубокой печали,
Одна, на горячей скале.
Лермонотов
На севере диком стоит одиноко
На голой вершине сосна,
И дремлет, качаясь, и снегом сыпучим
Одета, как ризой, она.
И снится ей все, что в пустыне далекой,
В том крае, где солнца восход,
Одна и грустна на утесе горючем
Прекрасная пальма растёт.
Перевод Фета и рядом не стоял с переводом Лермонтова. Но какой по тексту ближе к первоисточнику?
__________________________
Спасение там, где опасность. |
|
|
| номер сообщения: 160-1-12333 |
|
|
|
|
| номер сообщения: 160-1-12334 |
|
|
|
|
Чем ближе перевод к оригиналу, тем печальней в загробном мире автор оригинала, тем сильней ему хочется, возвратившись в подлунный мир, задушить переводчика.  |
|
|
| номер сообщения: 160-1-12335 |
|
|
|
|
| Vova17: Но какой по тексту ближе к первоисточнику? |
Понятие "перевод" во времена Лермонтова и времена Фета вещи различные. Чуть ли не бОльшая часть значимых переводов первых десятилетий XIX в. по нынешним (и фетовским) меркам вольные переложения, а то и просто вариации на тему ("Переводчик в стихах - соперник"). |
|
|
| номер сообщения: 160-1-12336 |
|
|
|
|
Наиболее известная Анжелика - сначала почти как Блок, потом как чистой воды Гумилев (фрагмент).
Она бродила ночью в гавани,
Таилась в барках на мели,
И плакала, когда из плаваний
Не возвращались корабли.
И в утро гибели «Жемчужины»
Она следила абордаж,
Следила, как обезоруженный
Погиб на реях экипаж. |
|
|
|
| номер сообщения: 160-1-12337 |
|
|
|
|
| А кто Фету-то мешал стремиться написать как можно лучше, а не как можно ближе к оригиналу? Это можно сделать в любые времена. У разных языков - разная логика и разная музыка, невозможно написать на другом языке то же самое. Формально наиболее близкий к первоисточнику перевод будет от первоисточника на деле наиболее далек, поскольку поневоле превратит хорошее стихотворение в нечто натужное, неуклюжее и тяжеловесное, кое-как плетущееся, прилипая к бумаге. Бывают, конечно, исключения, но где их не бывает. |
|
|
| номер сообщения: 160-1-12338 |
|
|
|
|
| А я, к своему стыду, вообще не знал, что Лев Никулин писал стихи. Да и не читал ничего, так, слышал, что был такой совпис. |
|
|
| номер сообщения: 160-1-12339 |
|
|
|
|
| Pirron: А кто Фету-то мешал стремиться написать ... не как можно ближе к оригиналу? |
Мешала его комсомольская совесть представление о задачах перевода.
Напомню (вслед за неизбежным Гаспаровым): для разных целей нужны разные переводы, т.е. руководствующиеся разными принципами. Также и для разных культурных эпох. |
|
|
| номер сообщения: 160-1-12340 |
|
|
|
|
| Evgeny Gleizerov: А я, к своему стыду, вообще не знал, что Лев Никулин писал стихи. Да и не читал ничего, так, слышал, что был такой совпис. |
А у меня есть сборник "Стихотворения Анжелики Сафьяновой", перепечатанный мною, кажется, в конце 70-х, с единственного издания 1918 г. (правда, не целиком). |
|
|
| номер сообщения: 160-1-12341 |
|
|
|
|
| В Интернете вроде бы ничего нет, по крайней мере, поиск по "Анжелика Сафьянова" текстов не даёт. |
|
|
| номер сообщения: 160-1-12342 |
|
|
|
|
| Читать не очень удобно, но есть |
|
|
| номер сообщения: 160-1-12343 |
|
|
|
|
| Evgeny Gleizerov: А я, к своему стыду, вообще не знал, что Лев Никулин писал стихи. Да и не читал ничего, так, слышал, что был такой совпис. |
Я как-то читал его роман "Мёртвая зыбь", по которому поставили мини-сериал "Операция "Трест". |
|
|
| номер сообщения: 160-1-12344 |
|
|
|
|
| номер сообщения: 160-1-12347 |
|
|
|
|
nict46: | Pirron: А кто Фету-то мешал стремиться написать ... не как можно ближе к оригиналу? |
Мешала его комсомольская совесть представление о задачах перевода.
Напомню (вслед за неизбежным Гаспаровым): для разных целей нужны разные переводы, т.е. руководствующиеся разными принципами. Также и для разных культурных эпох. |
Не знаю, для каких целей нужны переводы, представляющие собой блеклое и аляповатое отображение оригинала. Переводить прозу нужно, понятно, так, чтобы по возможности сохранить все особенности оригинала - поскольку это чаще всего вполне достижимая цель. Что касается поэзии, то по-хорошему ее нужно читать всегда в оригинале.. Или поступать как Лермонтов. На самом деле даже классические стихи далеко не всегда состоят из одних достоинств. Где-то ценна в первую очередь музыка стиха, где-то - замысел, где-то - несколько ярких образов, где-то - какой-то новый дерзкий прием. Вот от этого, самого лучшего в тексте, нельзя отказываться. А со всем остальным нужно обращаться так, чтобы уровень перевода соответствовал уровню оригинала. То есть поступать по-лермонтовски. Читая его перевод, не приходится гадать, почему, собственно немцы сочли это стихотворение превосходным и признали классическим. Если же читать перевод Фета, то как раз это становится загадкой. А те, кто все-таки хотят познакомиться не с лермонтовским Гейне, а с Гейне лично - им надо выучить немецкий настолько, чтобы понимать текст хотя бы со словарем. Другого способа познакомиться с ним поближе нет. |
|
|
| номер сообщения: 160-1-12348 |
|
|
|
|
| Pirron: Другого способа познакомиться с ним поближе нет. |
Надеюсь, Вы и прочие языки знаете на том же уровне, включая латынь и греческий (с которых Фет немало переводил.) Будь все читатели таковы, переводы остались бы только как упражнение для выработки стиля.
И кстати: стих Лермонтова дает понятие о гении Лермонтова, но вовсе не Гёте. У Лермонтова и Цедлиц (Зейдлиц) гениален. |
|
|
| номер сообщения: 160-1-12349 |
|
|
|
|
Ну, предположим, Никт46, Лермонтов перевел бы Цейдлица так, что каждому было бы сразу понятно: нет, Цейдлиц - не гений, далеко, далеко не гений. Что этим было бы достигнуто? Одним гениальным текстом было бы меньше, одним посредственным или даже плохим больше. Каким целям мог бы служить этот посредственный или даже плохой текст? Ясно, что не тем, ради которых и существует поэзия: для этих целей посредственные или тем более плохие тексты не нужны. Гениальный текст тут все-таки как-то более уместен и целесообразен. Текст посредственный может послужить только удовлетворению праздного любопытства, усовершенствованию бесплодной эрудиции - или неким научным целям, то есть удовлетворению любопытства за деньги.
Если перевод сам по себе, как поэтический текст, хорош, и при этом сохраняет все лучшее, что есть у Гете, то что вам еще нужно? Читайте и радуйтесь.
Но если вам непременно нужно пристально изучить "гений Гете", не подвергшийся никаким изменениям - тут придется изучать немецкий. Но для неких научных или философских целей сгодится и подстрочник - даже, наверно, лучше, чем натужный, цепляющийся за буквальное подобие перевод. |
|
|
| номер сообщения: 160-1-12350 |
|
|
|
|
Возможно, перевод и перевод это два разных слова.
Одно от "вести", как перевести через реку и не дать в ней утонуть.
А другое от "видеть" или "ведать", и тогда задача - попытаться передать, как река выглядит с проивоположного берега, или что вообще она из себя представляет. |
|
|
| номер сообщения: 160-1-12351 |
|
|
|
|
Больше всего в переводе Фета меня бесит "крутой пригорок".
__________________________
Спасение там, где опасность. |
|
|
| номер сообщения: 160-1-12352 |
|
|
|
|
| Pirron: А те, кто все-таки хотят познакомиться не с лермонтовским Гейне, а с Гейне лично - им надо выучить немецкий настолько, чтобы понимать текст хотя бы со словарем. Другого способа познакомиться с ним поближе нет. |
Со словарем не пойдет. Это тоже будет перевод, только лично твой, и скорее всего, далеко не самый лучший.
Поэтому, те несчастные люди, такие как я, которые знают немецкий на уровне - хэнде хох и Гитлер капут - навеки привязаны к переводам.
__________________________
Спасение там, где опасность. |
|
|
| номер сообщения: 160-1-12353 |
|
|
|
|
| Vova17: Больше всего в переводе Фета меня бесит "крутой пригорок". |
Почему, кстати? Стандартное же словосочетание.
Вот до кучи Тютчев
На севере мрачном, на дикой скале
Кедр одинокий под снегом белеет,
И сладко заснул он в инистой мгле,
И сон его вьюга лелеет.
Про юную пальму всё снится ему,
Что в дальных пределах Востока,
Под пламенным небом, на знойном холму
Стоит и цветет, одинока.. |
|
|
| номер сообщения: 160-1-12354 |
|
|
|
|
Не знаю почему. Режет слух и образ - огромного мощного дуба на каком-то пригорке - не вызывает восторга.
Бывает, конечно...
Зачем от гор и мимо башен
Летит орел, тяжел и страшен,
На чахлый пень?
Но тут другое.
__________________________
Спасение там, где опасность. |
|
|
| номер сообщения: 160-1-12355 |
|
|
|
|
| Pirron: и при этом сохраняет все лучшее, что есть у Гете |
Вы, вероятно, сказали это сгоряча. О том, что там сохранилось от Гёте, филологи уже высказывались неоднократно. Не говоря уж о странном предположении, что в кратчайшем стихотворении Гёте есть что-то "не лучшее".
Лермонтов написал великое стихотворение, влияние которого на последующую русскую поэзию было громадным (об этом подробно у Гаспарова). Но мы-таки читаем вариацию Лермонтова на тему Гёте, а не перевод. В XX веке это именно так и было бы названо. |
|
|
| номер сообщения: 160-1-12356 |
|
|
| |
|
|
|
|
|
|
|
| Copyright chesspro.ru 2004-2024 гг. |
|
|
|
